Морихей Уэсиба - биография Ч. 3

В июле 1924 года Дэгути и Уэсиба невредимыми вернулись в Японию. Там Дэгути был арестован за нарушение залогового обязательства, но Уэсиба мог свободно вернуться в Аябэ. Блуждая по бескрайним и загадочным равнинам Монголии, Уэсиба постоянно смотрел в лицо смерти, а от его руки погибло множество свирепых головорезов. Под воздействием такого искаженного опыта Уэсиба стал совсем другим человеком. Занимаясь с ещё большим напряжением, чем прежде, Уэсиба вооружал своих учеников настоящими острыми клинками и требовал, чтобы они вполне серьезно пытались ранить его. Близкие Уэсиба могли ощущать, как вокруг него бушует пугающая сила; иногда, когда он входил в комнату, в ней начинали трястись предметы.

В этот период Уэсиба часто странствовал по окрестностям и заходил на юг до самого Кумамото; судя по всему, он провел определенное время в суровом аскетизме ямабуси у водопада Нати в горах Кумано. Весной 1925 года в додзё Аябэ явился флотский офицер, известный своим мастерством в кэндо. Во время беседы с Уэсиба у них возникли разногласия в тонких вопросах будо, и Уэсиба предложил офицеру попробовать ударить его деревянным мечом. Взбешенный таким поведением, которое он счел просто наглостью, офицер стал свирепо размахивать мечом. Невооруженный Уэсиба избегал самых быстрых ударов и молниеносно реагировал на каждый выпад. Когда совершенно измученный офицер сдался, Морихэй вышел в сад, чтобы умыть лицо холодной водой и собраться с мыслями.

Проходя между деревьями, он почувствовал, как под его ногами задрожала земля, и в тот же миг его окутало золотым светом. Окруженный этим светом со всех сторон, Уэсиба потерял чувство пространства и времени, а затем все вдруг стало чистым и ясным. "Я видел чудо, - говорил он позже, рассказывая об этом событии, - и достиг просветления - чистого, покоряющего эго, мимолетного и несомненного. В одно мгновение я познал природу сотворенного: путь воина заключается в проявлении божественной любви, духа, который пронизывает и питает все сущее. Слёзы благодарности и счастья катились по моим щекам. Я увидел всю Вселенную как свой дом; солнце, луна и звезды стали моими близкими друзьями. Исчезла какая-либо привязанность к материальным предметам".

После этой потрясающей трансформации Уэсиба начал проявлять неслыханные способности: он мог переносить огромные валуны, делать прыжки невероятной длины и уклоняться от любых нападений - всегда и везде. Естественно, что такие поразительные подвиги привлекли внимание людей и вне Омото-кё.

Молодой мастер дзю-до по имени Нисимура, заинтересовавшийся учением Омото-кё, приехал в штаб-квартиру Аябэ и встретился с Дэгути. Узнав, что Нисимура является старшиной Клуба Дзю-до при Университете Васэда, озорной руководитель Омото-кё сказал: "У нас тут есть один парень, который хвастается, что он - лучший мастер боевых искусств во всей Японии. Почему бы вам не показать ему настоящее дзю-до и не научить парочке действительно неплохих приемов?" Нисимура, крупный и сильный молодой человек, которому лишь недавно исполнилось двадцать, едва сдерживался от издевки, когда его познакомили с Уэсибой. "Что? Этот неотесанный деревенский парень считает, что он лучший в Японии? Да я его в порошок сотру!" - думал он. Двинувшись к Уэсиба, Нисимура внезапно осознал, что каким-то необъяснимым образом уже оказался сидящим на полу. В очередной раз вскакивая на ноги, он бросался на Уэсиба, но результат был одним и тем же. Когда Нисимура заметил, что на лице Уэсибы сияет добрая улыбка, он был просто восхищен: "Какое это чудо - боевое искусство, в котором тебя бросают на пол с улыбкой!"

Нисимура рассказал об Уэсиба своим друзfont face=ьям, и вскоре повсюду распространились слухи о "волшебнике из Аябэ". Осенью 1925 года адмирал Исаму Такэсита (который покровительствовал Кано и Фунакоси, а теперь и Уэсиба) организовал в Токио демонстрацию для избранной группы высокопоставленных сановников. Эта демонстрация стала настоящим потрясением. Уэсиба внушил собравшимся подлинное благоговение, когда, помимо прочего, проткнул копьем несколько 125-фунтовых мешков с рисом и начал разбрасывать их, не выронив при этом ни единого зернышка. В результате его пригласили провести трехнедельные курсы обучения во дворце Аояма, на которых занимались мастера дзю-до и кэндо самого высокого уровня.

Хотя этот семинар прошёл чрезвычайно успешно, официальные лица запретили участие Уэсибы в каких-либо организованных государством мероприятиях по причине его тесной связи с неблагонадежным Дэгути. Оскорбленный подобными намёками Уэсиба вернулся в Аябэ. Однако Дэгути убедил его в том, чтобы он оставил Омото-кё и начал двигаться своим собственным, уникальным путём. Он напомнил Уэсиба: "Подлинным предназначением твоей жизни является распространение по всему миру истинного смысла будо".

В 1926 году адмирал Такэсита уговорил Уэсиба вернуться в Токио. Он быстро обрёл последователей среди военных и богачей. Но именно тогда у Уэсиба начались проблемы со здоровьем - он страдал от болезней желудка и печени. Уэсиба ненадолго вернулся в Аябэ, чтобы восстановить силы, и уже через полгода вернулся в Токио - на этот раз навсегда. Семья перебралась к нему в сентябре 1927 года. С 1927 по 1931 год Уэсиба преподавал в нескольких импровизированных додзё - один из них представлял собой перестроенную бильярдную в загородном доме, владельцем которого был Дукэ Симадзу.

Учениками Уэсибы были высокопоставленные военные и морские офицеры, аристократы и состоятельные бизнесмены. Многие из этих учеников приводили тренироваться своих дочерей, так что в додзё обычно присутствовали и женщины. Уэсиба поражал воображение видавших виды токийцев. Однажды на военной базе он сражался с целым взводом, в котором было около сорока человек, и разбросал всех по очереди в считанные секунды. Все больше и больше людей испрашивали разрешения учиться у него. Однако многим все еще трудно было поверить, что Уэсиба вообще существует.

Однажды один газетчик по имени Исии пришел на тренировку в додзё в Мите. Больше никого на занятии не было, и во время тренировки Уэсиба принес в зал копье. Он предложил Исии изо всех сил метнуть это копье в него: "Чтобы я мог показать тебе, как отражать такие атаки". Исии заколебался: "Что если оно все же попадет в Вас, и Вы погибнете? Здесь нет ни одного свидетеля, и меня просто обвинят в убийстве". "Не волнуйся, - убеждал его Морихэй. - Ничего не случится". Но Исии так и не смог заставить себя сделать это, так что испытания не произошло. Другие, впрочем, не особенно колебались, проверяя Уэсиба. Генерал Миура, ученик Сокаку Такэда и герой русско-японской войны (его грудь пронзили штыком, но он все равно смог отразить нападение множества вражеских солдат в рукопашной схватке), в поединке с Уэсиба провёл смертельную атаку, но быстро оказался на полу, лишённый возможности двигаться. Искренне извинившись за свою самонадеянность, Миура немедленно попросил взять его в ученики.

Ученики Уэсиба помогали сосдавать репутацию своему удивительному учителю. Женщины преисполнялись восхищения, слушая рассказы о миниатюрных девушках, обращающих в бегство опасных насильников. После того как самые невысокие и легкие ученики Уэсиба начали побеждать борцов сумо и мастеров дзю-до, последние устремились к Уэсибе, чтобы побольше узнать о его стиле будо. Вечно стремящийся к знаниям Дзигоро Кано, много слышавший об Уэсиба от своих учеников в Кодокане, попросил у него демонстрации его искусства. В октябре 1930 года Кано посетил временный додзё в Мэдзи-ро и был ослеплен выступлением Уэсиба: "Это мой идеал будо; это подлинное, настоящее будо". Кано неустанно объяснял своим ученикам в Кодокане, что ключом теории дзю-до является следующее: "Когда партнёр подходит, встречай его; когда он отходит - провожай его". Уэсиба говорил своим ученикам то же самое, и он практически продемонстрировал подобное мужество, независимо от применяемой по отношению к нему атаки.

После демонстрации Кано отправил Уэсиба восхищённое письмо и попросил его позаниматься с несколькими лучшими учениками Кодокана. У Уэсиба тренировалось множество воспитанников Кодокана, и часть из них даже полностью переключилась на Рю дзю-дзюцу Уэсиба, как когда-то называлось его искусство (ещё его называли Айки-будо). Один из них, Тэцуо Хоси (скончался в 1947 году), обладатель шестого дана в дзю-до, даже вернул свое свидетельство Кодокану, когда перешел к Уэсиба. "Я не чувствовал приложения какой-либо физической силы, - рассказывал он своим друзьям, - но постоянно оказывался растянувшимся на мате". Чрезвычайно целеустремленному в учебе Хоси однажды чуть не удалось застать Уэсиба врасплох. Уэсиба показывал ему некоторые базовые движения айки, и Хоси внезапно схватил его и попытался провести бросок. Уэсиба сориентировался во мгновение ока и нейтрализовал атаку. Он не был рассержен на Хоси - в конце концов, тот был опытным мастером боевых искусств, готовым воспользоваться любой слабостью противника, - скорее, Уэсиба был раздосадован тем, что позволил самому себе расслабиться. Из этого случая Уэсиба почерпнул очень важный урок: "Даже со своим учеником ты не должен распускаться и терять бдительность" (во время Второй мировой войны недисциплинированный и беспринципный Хоси тренировал свою технику на военнопленных и позже был осужден как военный преступник).

В 1931 году в районе Вакамацу-тё в Токио был построен постоянный додзё и жилые помещения для Уэсиба. В течение следующих десяти лет Кобукан ("Зал Величественных Боевых Искусств") превратился в кипучий центр бурной деятельности. Ранней весной в Кобукане несколько недель гостил Сокаку Такэда, но после этого пути Уэсиба и Такэда окончательно разошлись. Уэсиба начал принимать в Кобукан постоянных, живущих при школе учеников (учи-дэши), хотя и был весьма разборчив в выборе кандидатов. Потенциальному ученику нужны были рекомендации двоих хорошо известных Уэсиба покровителей, после чего он проходил не очень приятное собеседование с самим мастером. На таких обеседованиях кандидату предлагалось атаковать Уэсиба "любым способом", после его ученик неизбежно пролетал не меньше десяти футов по воздуху и шлепался на татами.

Из-за разборчивости Уэсиба число "внутренних" учеников в этот период никогда не было большим - обычно около десятка человек, живущих прямо в додзё, и ещё столько же из ближайших окрестностей. Говорят, что Кано сказал Уэсиба: "Вы поступаете очень правильно. Кодокан стал очень большим, и я уже не могу его контролировать". В Кобукане было также несколько примечательных постоянных учеников-женщин. Самой выдающейся из них была Такако Кунигоси (родилась в 1909 году). Она прославилась тем, что состязалась на равных с самыми крупными и сильными учениками-мужчинами, такими, как Риндзиро Сирата (1912-1993). Сирата, ути-дэси Кобукана, который обычно принимал всех претендентов, появляющихся в отсутствие Уэсиба, признался очаровательной мисс Кунигоси: "Мне никогда не встречался более трудный противник". Такако делала рисунки для первого руководства Уэсиба "Будо Рэнсю", которое распространялось в 1933 году в узких кругах (другая книга Уэсиба, которая называлась "Будо" и была иллюстрирована фотографиями, была опубликована в 1938 году).

Уэсиба стал учителем будо для элиты страны. Он преподавал во всех главных военных академиях Токио, давал уроки членам императорской семьи (сам Император не занимался боевыми искусствами, но его братья учились у Уэсиба) и часто ездил в Осаку, обучая там полицейских и военных. В Кобукане занималось множество богачей, и, кроме их внушительных пожертвований, Уэсиба регулярно получал от государства жалованье, сравнимое с окладами министров.

В конце 1935 года правительство вновь набросилось на Омото-кё, исполненное на сей раз решимости заставить Дэгути замолчать раз и навсегда и прекратить подрывную деятельность его последователей. Во время первой облавы было арестовано больше пятисот последователей Омото-кё; был выписан и ордер на арест Уэсиба. Хотя связи Уэсиба с Омото-кё ослабели после того, как он перебрался в Токио, он по-прежнему возглавлял ассоциацию Дай-Нихон Будо Сэн-ё Кай, основанные в 1932 году для поощрения изучения боевых искусств среди членов Омото-кё. Кроме того, несколько активных членов Сакура Кай, ультранационалистической группировки молодых офицеров, организовавших в 1931 году заговор, целью которого было свержение правительства, однажды использовали в качестве места своего съезда Кобукан. Подобные компрометирующие обстоятельства привели к тому, что ещё с 1925 года, когда Морихэй начал преподавать в Токио, за ним был установлен тайный надзор.

Уэсиба не был вовлечен ни в один из секретных планов, тайно разрабатываемых в его окружении, но все же офицеры департамента полиции Киото настаивали на том, чтобы его взяли под стражу. Когда происходила облава, он находился в Осаке, и, к счастью для Уэсиба, начальник полиции Осаки Кэндзи Томита (скончался в 1977 году) был одним из его учеников. Томита удалось упросить полицию Киото, чтобы они не арестовывали Уэсиба без более детального расследования, а другой его ученик, который был начальником полиции городка Сонэдзаки, спрятал Уэсиба в своём доме. В Токио зять Уэсиба Киёси Накакура (родился в 1910 году) сжёг на случай обыска все бумаги и предметы, связанные с Омото-кё, которые хранились в додзё и в доме Уэсиба. Накакура боялся, что его тесть придет в ярость, узнав об уничтожении свитков и других бумаг, написанных рукой Дэгути, но Уэсиба ничего не сказал ему, когда вернулся в Токио. Судя по всему, сам Дэгути заявил властям, что Уэсиба не был членом внутреннего ядра организации Омото-кё, и после напряженного периода неопределенности Уэсиба вновь смог вернуться к публичному преподаванию.

Существует множество фантастических рассказов об Уэсиба, относящихся к этому периоду, и самой невероятной из них является история "Испытания на стрельбище". Существовал безупречный свидетель этого поразительного случая, Годзо Сиода (1915-1994). Скептически настроенный Сиода не относился к пастве Омото-кё и всегда очень критически воспринимал все, что слышал об Уэсиба. К примеру, Сиода постоянно пытался застать своего учителя врасплох (что поощрялось самим Уэсибой). Во время долгих тренировочных атак Уэсиба вручил Сиоде свой железный веер и сказал: "Если ты сможешь ударить меня этим, когда я буду спать, я выдам тебе полноправное свидетельство учителя". Когда бы Сиода ни заметил, что Уэсиба задремал, он подкрадывался к нему и готовился к удару; но каждый раз, в самый последний миг, Уэсиба внезапно открывал глаза: "Сиода! Боги подсказали мне, что ты хочешь ударить меня по голове. Ты ведь не собираешься сделать что-то подобное, правда?"

Однажды на демонстрацию в Кобукан явилась группа снайперов. Когда Уэсиба узнал, кто они, он вызывающе заявил: "Я неуязвим для пуль". Вполне понятно, что стрелки были оскорблены и потребовали от него доказательства этого утверждения. Уэсиба согласился подписать письменное заявление, освобождающее снайперов от какой-либо ответственности в том случае, если он будет ранен или убит, и они договорились о встрече на военном стрельбище. Сиода уже не раз воочию убеждался в поразительных способностях своего учителя, но позже признался, о чем думал тогда: "На этот раз он зашел слишком далеко. Похоже, пришло время готовиться к похоронам Мастера Уэсиба". В день испытания жена Уэсибы умоляла его бросить эту затею. Уэсиба попросил её не волноваться и отправился на стрельбище с совершенно беззаботным видом. Там он спокойно встал у мишени, расположенной примерно в семидесяти пяти футах (23 метра) от стрелков. Когда снайперы прицелились и выстрелили, несколько из них немедленно свалились на землю, а Уэсиба, целый и невредимый, необъяснимым образом очутился позади них. Уэсиба объяснил поражённым зрителям, что они были свидетелями демонстрации силы айки.

Возможно, из-за того, что времена были такими беспокойными, Уэсиба нередко становился одержимым богами гнева. У него был взрывной характер, и подобные вспышки ярости устрашали самых сильных людей - каким-либо образом провинившись, постоянный ученик Кобукана проводил целый день с головой, преклоненной к полу в знак глубокого раскаяния. Однажды поздней ночью в додзё Уэсиба внезапно пришел в бешенство и начал неистово размахивать деревянным мечом; ученик отскочил в сторону и замер от ужаса, увидев, как Уэсиба отсек голову большой крысе, которая подобралась к пище, принесенной в жертву на алтарь додзё. Затем Уэсиба отругал своего ученика за непростительную невнимательность и леность. К счастью, вспышки гнева Уэсибы рассеивались так же быстро, как возникали, и он принимался успокаивать своих учеников: "Не принимайте близко к сердцу. Это были боги, выражающие свое краткое неудовольствие".

В 1938 году, после того как Морихэй избежал полицейского преследования организации Омото-кё, умер Кано, и Уэсиба стал главным учителем будо в Японии. Его ученики занимали многие высокие посты в правительстве и военных кругах. Кроме того, он стал тесно связан с японской администрацией Мантюкуо - марионеточным правительством, установленным в Манчжуриив 1932 году; Уэсиба часто преподавал там и в конце концов стал Первым Советником по Боевым Искусствам при правительстве Мантюкуо.

В 1937 году в Китае развернулись крупномасштабные военные действия, а в 1941 произошло нападение на Перл-Харбор (ходят слухи, что эта бомбёжка, спланированная Имперским Военным Флотом, была основана на принципе ирими-тэнкан Айки-Будо - захват инициативы и окружение врага, начиная с тылов). Говорят, что в 1942 году Уэсиба отправили с секретной миссией мира в Китай, в надежде, что благодаря своим обширным связям и высокому авторитету среди военных и гражданских лидеров, Уэсиба удастся достичь мирного соглашения между Китаем и Японией. К сожалению, все его усилия ни к чему не привели, и война неотвратимо неслась к своей ужасной развязке.

Война принесла Уэсиба огромное напряжение. Он выражал недовольство жестокостью и невежеством многих представителей вооруженных сил, а позже признавался своим ученикам, что испытывал отвращение к необходимости преподавания в Академиях шпионажа и военной полиции. Насилие и разрушения войны представляли собой полную противоположность задаче выражения цели истинного будо: воспитания и содействия жизни.

В 1942 году Уэсиба, воспользовавшись, в качестве оправдания, своей болезнью, оставил все государственные должности и переехал на свою ферму в Ивама. Участок земли в Ивама - деревушке, расположенной примерно в двух часах пути по железной дороге от Токио - Уэсиба приобрел еще в 1938 году. В течение всей жизни Уэсиба подпитывало, прежде всего, пребывание под бескрайним небом, прогулки вдоль океана или занятия среди горных вершин. Он не был горожанином и всегда тяготел к деревне, свежему воздуху и чистому образу жизни - особенно в тот период, когда ему приходилось жить в переполненном людьми и бетоном Токио. Уэсиба и его жена перебрались подальше от сражений, в небольшую хижину, выстроенную на его участке. Однако он был совсем не равнодушен к тем ужасным страданиям, которые выпали на долю всей Азии. Несколько раз за это время он был смертельно болен, как в прямом, так и в символическом смысле. Чтобы восстановить здоровье и приспособиться к условиям обновляющейся Японии, он начал заниматься тем, что ныне называют айки-до - "Искусством Мира".